Проблема непереводимости и непереводимого несомненно существует как на уровне литературы в целом, так и на уровне конкретных лексических, идиоматических, стилистических и прочих трудностей перевода. Ведь не случайно в переводоведении существует даже термин "нулевой перевод".

Да и вся теория перевода художественной литературы и поэзии во многом основывается на принципе компенсации: то, что переводчик не сумел перевести в этой стихотворной строке, он пытается, насколько это возможно, компенсировать в другом месте создаваемого им переводного текста.

Перевод и переводная литература это всегда некий компромисс, легализованная подмена одного другим. Иногда эта подмена более удачна, иногда менее удачна. Все зависит от особенностей переводимого произведения и от таланта переводчика.

Любой перевод, даже самый замечательный, всегда вызывает массу вопросов, так как не только художественные, но и деловые тексты часто допускают разночтения и разные варианты перевода на другой язык.

Пока читаешь, вроде все ясно, а начинаешь переводить, и все рассыпается как карточный домик. Переводчик постоянно оказывается в ситуации витязя на распутье, не зная, какой вариант перевода предпочесть.

Труднопереводимое и имеющее глубокий философский подтекст произведение Гете "Фауст" многократно переведено на русский язык. Но в результате существует полтора десятка стихотворных переводов и чуть меньше прозаических переложений на русский язык.

На западе в последние десятилетия появляются новые переводы на мировые языки классических произведений Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского. И каждый новый переводчик переводит по-своему, по-новому расставляет акценты. 

Хвала и честь переводчикам, которые берутся за такие грандиозные задачи. Это требует много сил, творчества и креатива. Но по сути это означает, что одного единственного перевода не существует и существовать не может. А многочисленные переводческие опусы напоминают экранизации знаменитых литературных произведений. Это, как правило, вольное прочтение, импровизации на тему.

Причем переводчик далеко не всегда и не обязательно обедняет оригинал. Здесь мне вспоминаются занятия в Студии стихотворного перевода под руководством замечательного переводчика с испанского Павла Грушко, который несомненно "улучшил" многих из тех кубинских поэтов, чьи стихотворные тексты он перевел в огромном количестве.

Не владея английским языком, никто никогда не сможет оценить, был ли Шекспир в английском языке таким же блестящим автором, каким его сделали в контексте русской культуры замечательные переводчики Лозинский, Пастернак и Маршак. Совершенно не сомневаюсь, что в русской шекспириане немало такого, чего никогда не было в исходных шекспировских текстах. Ведь всякий литературный перевод, как правило, начинает жить самостоятельной жизнью: вокруг переводного произведения образуется свой микрокосм, свой клубок ассоциаций и аллюзий. (О переводах Шекспира)

Существует и психологический аспект восприятия переводных текстов. С тех пор, как я начал профессионально заниматься языком и переводами, я утратил способность получать удовольствие от прочтения каких бы то ни было произведений в переводе. В подсознании я все время помню, что читаю не автора, а всего лишь переводчика. 

Точно так же, читая стихи Маяковского в прекрасном немецком переводе Хуго Хупперта, я никогда не смогу воспринимать их как стихи Маяковского. Но для немецких читателей, не владеющих русским языком, это единственная возможность получить представление о творчестве этого замечательного поэта, недоступного им в оригинале.

© Юрий Новиков